1863 год в Кобринском уезде. Аресты и высылки

Историк Олег Карпович, брестчанин, автор более 40 публикаций в научных изданиях и периодической печати, детально описывает события середины XIX века в Кобринском уезде. В предыдущих статьях "1863 год в Кобринском уезде. Отряд Ромуальда Траугутта" и "1863 год в Кобринском уезде. Летние боевые действия" автор знакомил читателей с малоизвестными страницами истории Кобринщины. О развитии событий тех лет рассказывает очередная публикация:

Автор: историк Олег Карпович

12 июня 1863 года командующий Брестским отрядом генерал А.Ф. Эггер учредил в Кобрине военно-следственную комиссию и полевой военный суд для разбора дел участников восстания во главе с командиром 5-го Донского казачьего полка полковником А.И. Кирпичевым. В состав суда вошли есаул 5-го Донского казачьего полка М.С. Пирушкин, штабс-капитан 3-й артиллерийской бригады Петров, поручик Ревельского пехотного полка Магдалинский, подпоручик этого же полка Дещинский, поручик 3-го стрелкового батальона Комаров, подпоручик этого же батальона князь Друцкий-Соколинский и аудитор Ревельского полка титулярный советник Исаков. 

Генерал Эггер подчеркивал, что «приговоры полевого суда должны быть постановляемы на основании полевых военно-уголовных законов и соображений с Высочайше утвержденными правилами о наложении взысканий на мятежников определением степени их виновности». Таким образом, в своей деятельности следствие руководствовалось исключительно законами государства тех времен. Комиссия сразу же занялась розысками участников восстания и установлением степени их вины, делая основной упор на наказание представителей дворянских слоев.

Но еще до начала работы комиссии Кобрин встретил первых арестованных за участие в восстании. Это были повстанцы отряда Ромуальда Траугутта, разбитого в своем третьем сражении с правительственными войсками на территории Кобринского уезда 14 мая 1863 года.

Под усиленным конвоем в Кобрин 20 мая были доставлены раненые и пленные повстанцы, пойманные после сражения местными крестьянами: дворяне Каэтан Добровольский, Антоний и Станислав Липинские, Ян Петровский, Альбин Маржецкий, Стефан Селюта, Люциан Стобровский, Юзеф Фальковский, Викентий Хомич, Григорий Снегурский, Юлиан и Юзеф Гродские, Александр Верещако, Павел Юревич, Владислав Анждеевский; помещики Густав Радовицкий (ранен в ногу), Павел Ширяев и Феликс Ягмин, отставной подпоручик Казимир Осовский, юнкер Антоний Семашко, шляхтич Адам Дашкевич, доктор Владислав Горнич, крестьяне Павел Тарасевич, Леон Борушко, Теодор Воротин и Ян Цымбашевский, мещанин Антон Рудзинский и подданный Пруссии Теофил Гиль.

Это было только начало. Вскоре в Кобрин из окрестных лесов начали поступать остальные участники восстания, бывшие в составе других повстанческих отрядов. Так, в конце мая – начале июня в уездный центр был доставлен ряд членов отряда Казимира Нарбута, попавшие в плен после небольших стычек с войсками. В их числе были помещики Карчевский, Станишевский, Высоцкий, Феликс Ягмин, Станкевич, Яголковский, Шалковский, Шимон Гутовский, Лукаш Остромецкий, Пётр Радовицкий, де Ларгон, Камиль Влодек, Юлиан Тржецяк, Эдуард Корчиц, Бенедикт Дановский, Людвиг и Ян Полховские, Кристина Нарбут (племянница Казимира).

Также в отряде Нарбута было несколько представителей крестьянства, но их судили нестрого. Как правило, они были вынуждены уходить в леса вслед за своими помещиками, под страхом наказаний, и власти, принимая последнее во внимание, старались отпускать их на поруки сельского общества. В исключительных случаях, когда на таких крестьянах-повстанцах лежала вина за совершенные тяжкие преступления (оказание вооруженного сопротивления властям), они подлежали высылке во внутренние губернии страны, вплоть до каторжных работ.

В июле-августе под ударами войск повстанческие отряды постепенно рассыпались, из них в массовом порядке стали бежать повстанцы, воспользовавшись «Манифестом о Всемилостивейшим прощении бывших участников восстания, добровольно явившихся из мятежных отрядов», подписанным императором Александром II. Примерно в эти дни Кобрин увидел новые партии бывших повстанцев, дезертировавших из отрядов и разбежавшихся по окрестным лесам, а затем пойманных местными крестьянами. 

Так, в середине августа в город прибыли очередные пленные в количестве 44 человек, из которых 32 причисляли себя к благородному сословию. Спустя две недели «явку с повинной» оформили себе еще 14 бывших повстанцев.

На первых порах, после проверок, арестованных освобождали под поручительство знакомых лиц, благодаря чему освобожденные при первой возможности вновь уходили в леса.

Однако вскоре Виленский генерал-губернатор граф Муравьев издал распоряжение, по которому за дворян и чиновников, вернувшихся из отрядов, должны были поручаться не менее 3-х человек, «чтобы поручители были вполне благонадежны и имели недвижимую собственность, которая могла бы обеспечить правительству возможность взыскания с них штрафа не менее 300 рублей», если лицо, взятое на поруки, вновь пустится во все тяжкие. В том случае, если прислуга помещика уйдет «в бега», с помещика взыскивался штраф в 200 рублей серебром за каждого человека; а если в побег пускались экономы или управляющие имениями, то штраф удваивался и с имения взыскивался сбор в 10 % от его реальной стоимости.

Не дремала и военно-следственная комиссия Кобрина. Благодаря ее стараниям многие представители благородного сословия были вынуждены расстаться со своей недвижимостью и отправиться на покорение Урала и Сибири.

В тех случаях, когда влияния кобринских властей не хватало, в дело вступала «тяжелая артиллерия» в лице гродненского губернатора или виленского генерал-губернатора Назимова и сменившего его вскоре Муравьева. Как известно, «вертикали власти» существовали всегда, равно как и право сильного.

И действительно, кто такой полковник Кирпичев на фоне таких «тяжеловесов» как граф Ожаровский или семейство Ягминых, которые еще совсем недавно разве что двери ногами не открывали в резиденции губернатора? Как бы там ни было, но элиту Кобринского уезда почистили основательно: согласно «Памятным книжкам Гродненской губернии» на 1860 и 1865 гг., городское чиновничество обновилось на 70%.

на фото - В.И.Назимов

Вот и графом Ожаровским лично занимался генерал-губернатор В.И. Назимов, который отмечал, что «граф Казимир Ожаровский действует к распространению в крае беспорядков политического свойства, как тайный и ревностный агент Варшавского центрального революционного комитета, и что жена его, находясь под влиянием враждебной правительству и русскому государству партии польских революционеров, несмотря на свое происхождение и православную веру, к стыду русского дворянства и своего семейства..., превзошла своим ожесточением в деле возбуждения политических беспорядков и мятежа местных природных польских женщин, подчиняющихся искупленному фанатизму католических ксендзов».

Как уже отмечалось в первой части, помощь Рогинскому от Ожаровского была чисто символической, тем не менее, Назимов считал, что «… прием мятежников, хотя и мог последовать без всякага злого умысла, единственно от опасения вредных последствий и невозможности в этом случае оказать сопротивление, но как граф Ожаровский, по уходе из имения его Рогинского, не довел до сведения полиции об этом происшествии, чтобы навести местные власти и войска на след мятежников, поэтому он не мог быть освобождён от подозрения в сильном сочувствии настоящему польскому революционному движению».

Бой паўстанцаў, малюнак пачатку ХХ стагоддзя

За участие (прямое или косвенное) в восстании из Кобринского уезда вглубь империи были высланы помещики Каласантий и Ярослав Анджейковичи, Рудольф Тарловский, Владислав Корсак, Густав Радовицкий, Каспер Мысловский, Каролина Станишевская (Олонецкая губерния), Станислав Ягмин, граф Казимир Ожаровский (Пензенская губерния), Виктор Вислоух (Вологодская губерния), Семен Гутовский (Нижегородская губерния), Константин Крашевский (Оренбургская губерния), Ядвига Завадская и Эдмунд Онихимовский (оба в Пермскую губернию), Клеофас Мысловский (Нижегородская губерния), Юзеф Жардецкий (Костромская губерния), Стефания Завадская, Николай Боржим, Юстин Стражевский, Бронислав Койшевский, Юлиан Яголковский, Бенедикт Дановский и Александр Рутковский.

на фото - Повстанцы, узники в Динабурге

Были конфискованы и подлежали обязательной продаже имения следующих помещиков:

• Харовщизна и Малыши Юзефа Жардецкого (13201 руб. серебром);
• Дивин Павла Ягмина (10000 руб. серебром, 1780 руб. серебром годового дохода);

• Хлевище Виктора Вислоуха (11326 руб. серебром);

• Адамово Константина Крашевского (70 руб. серебром годового дохода);

• Новоселки Клеофаса Мысловского (3156 руб. серебром);

• Кошилово Каролины Станишевской;

• Антополь графа Казимира Ожаровского (121400 руб. серебром, 500 руб. серебром годового дохода);

• Заберже Эдмунда Онихимовского (25000 руб. серебром, 130 руб. серебром годового дохода);

• Деревна Стефании Завадской (140 руб. серебром годового дохода);

• Косичи Николая Боржима;

• Гайновка Юстина Стржелинского (40 руб. серебром годового дохода);

• Павлополь Бронислава Койшевского (45 руб. серебром годового дохода);

• Винце Бенедикта Дановского;

• Жуковцы Рафаила и Бернарда Ивашкевичей (20 руб. серебром годового дохода);

• Патрики Адама Радовицкого (20 руб. серебром годового дохода);

• Клионки и Стрельня Александра Сулковского (245 руб. серебром годового дохода);

• Людвиново Петра Ожешко (340 руб. серебром годового дохода);

• Лепёсы Семена Гутовского (7001 руб. серебром).

на фото - М.Н. Муравьёв

В общей сложности через сито Кобринской военно-следственной комиссии в период 1863-1864 годов прошло 300 человек, из которых 25 было выслано во внутренние регионы страны, 11 человек лишено дворянства и отправлено на каторжные работы, 81 человек был оставлен на прежнем месте жительства, но под надзором полиции. Участие в восстании еще долго аукалось жителям Кобринского уезда.

Еще в 1865 году под полицейским надзором (фактический запрет покидать пределы своего места жительства) состояло 44 представителя дворянского сословия и 20 крестьян.

Кроме этого за тяжкие преступления, совершенные в период восстания 1863 года в Кобрине было казнено 5 человек.

Причины этих казней и другие подробности восстания 1863 года в Кобринском уезде в следующем материале.

Автор: историк Олег Карпович / virtualbrest.by